Эротический триллер Эдриана Лайна «Глубокие воды» выходит за рамки «клубничной» темы. Здесь мало обнажённых тел, появление которых приветствуется жанром. Благодаря чему он, как художественная форма, не диктует условий содержанию. Вместо пикантных эпизодов акцент истории поставлен на её психологической плоскости, чтобы внимание зрителя фокусировалось на конфликтах между героями.

В центре сюжета – Вик (Бен Эффлек) и Мелинда (Ана де Армас), чьи отношения терпят разлад. Внятно показано, что его причиной служит не знакомая нам усталость двух людей друг от друга, а кое-что иное. Их чувства испытываются на прочность, но вовсе не остыли. Более того, с первых кадров считывается, что мужчина и женщина подавляют в себе копящуюся агрессивную страсть, которая ищет выход на протяжении повествования. И находит, – но не там, где можно предположить сразу, приводя в итоге к убийству.

Изначально конфликт виден через поведение самой Мелинды. Она провоцирует Вика: на вечеринках жена открыто заигрывает с парнями, вульгарно обнимает друзей. На глазах у мужа ластится к незнакомцам, обсуждая интимную жизнь с мужем, и целует их.

Интересно, что такое развратное поведение женщины не приводит к скандалам. Накал большинства пикантных эпизодов не получает выхода, потому что режиссёр не спешит усиливать динамику привычным способом. Эдриан Лайн не даёт напряжению сцен выйти наружу. Даже если они острые и усиливают конфликт, сцены всё равно завершаются без явного противостояния супругов. Таким приёмом напряжение между ними повышается, чтобы сильнее выплеснуться при развязке.

Игра с динамикой ленты видна по тому, как именно завершаются сцены с изменами. После вечеринок Мелинда ведёт себя раскованно, а Вик не спрашивает её о развратном поведении, словно ничего не видел. Лишь дома, оказавшись в постели, пара обсуждает случившееся с подробностями. Муж и жена словно провоцируют друг друга вопросами, ожидая дерзких ответов. В подобных сценах можно рассмотреть, как Лайн использует напряжение, позволяя ему скопиться, но не выйти.

Так повышается не только внутренняя динамика. Ярче проявляется и психологическая плоскость истории. В частности, глубже раскрываются характеры. Например, мы видим, что Вик принадлежит к типу, которому трудно проявлять чувства. Чем критичнее ситуация с женой, тем сильнее мужчина подавляет эмоции, чтобы её контролировать. Такое поведение соответствует людям с ярко выраженными эпилептоидными чертами. Но сказывается на реалистичности картины, потому что чистый тип без примесей не свойственных ему черт выглядит как болванка и не производит впечатления. В результате героя Бена Эффлека трудно назвать живым.

Совершенно иное наблюдаем в типаже Мелинды. Героине Аны де Армас не занимать страсти и чувственности. Жена Вика добивается внимания мужчин провокациями. Ведёт себя вульгарно и даже зовёт их в дом, чтобы познакомить с мужем. И, если от него нет реакции, опускается до открытых измен. Идя на поводу своего истероидного темперамента, в ответ на безразличие она проявляет агрессию. Но, что важно, желает быть за это наказанной.

Здесь проступает внутренний конфликт героини. Нимфоманка желает страсти от мужа и вынуждена провоцировать его изменами в надежде, что ей силой запретят это делать. Более того, Мелинда готова отдаться Вику, если тот проявит настойчивость. Но, нарываясь на стену безразличия, женщина копит ненависть. И вдобавок отравляет себя презрением к человеку, который заставил проявить свой порок, выставив блудницей перед людьми.

Из-за того, что конфликт не решается, а скапливается, усиливается и драматическое поле всей истории. Но в нём не обходится без «помех». Так, например, в эмоционально естественном поведении Мелинды можно обнаружить логическую брешь. Ненависть женщины, вполне органично раскрывавшаяся на большей части повествования, улетучивается, когда та забывает о ссорах и предлагает Вику сходить на пикник всей семьёй. Интересно, что это происходит после убийства очередного любовника Мелинды, в котором ранее она сама обвинила мужа.

При всей парадоксальности такого поступка, нельзя сказать, что это ошибка режиссёра. Истинный контекст подобных сцен трудно понять, не читая роман Патриции Хайсмит, по которому были поставлены «Глубокие воды». Более того, при желании можно не обращаться к книге и найти логику в поведении женщины, исходя из сюжета самой картины. Возможно, перемена в линии поведения Мелинды зависит от её характера. Кольцо из непостоянства, обиды, подавляемой агрессии и, как следствие, истеричности разомкнулось, когда женщина получила главное, на что провоцировала. Как человек с типологией жертвы, она могла сблизиться с мужем, выяснив его истинные намерения благодаря инциденту с убийством. Ведь до того Мелинда не понимала: действительно муж уничтожает её любовников или ей так кажется.

Изменения в женщине наступают именно после смерти любовника. Героиня Аны де Армас словно пришла к нужному для себя выводу. Вероятно, нимфоманка поверила, что муж убивает из-за неё. Тем самым получила эмоциональный ответ на свои провокации, удовлетворив желание быть наказанной: потому что человека, с которым спала Мелинда, убили, – а значит, её воспитывают, и жёстко.

В этом ли источник внезапной перемены поведения, понять сразу непросто. Но как минимум, он кажется логичным. Чего нельзя сказать о ситуациях, которые помещают зрителя в другой временной отрезок. Например, в одной из финальных сцен мы видим, как после смерти любовника Мелинда находит его документы и понимает, кто именно его убил. Хотя личные вещи жертвы не могли там лежать по законам заранее спланированного убийства. Здесь тоже нельзя сказать, режиссёрская ли перед нами ошибка. Не исключено, что в романе данная сцена находится на своём месте и не вызывает вопросов. Как бы там ни было, но в фильме она обостряет интригу, влияя на сюжет столь же косвенно, как и раньше. Это видно по реакции женщины. Прознав имя убийцы, она молчит – и ждёт, когда тот придёт сам.

Интересно, что таким образом сюжет возвращается к одной из начальных своих точек. Нас подводят к сцене, где Мелинда смотрит в глаза настоящему убийце. Не лишне отметить достоверность, с которой Ана де Армас передаёт взглядом похоть. Тело в раскованной позе, растрёпанные волосы и ленивая улыбка завершают образ нимфоманки, томящейся от желания.

В этом смысле трудно понять замечания рецензентов, пишущих о слабой игре актёров. С ними можно согласиться лишь в том, что Эффлек, вживаясь в роль холодного контроллера-агрессора, переусердствовал с отсутствием эмоций. Но его напарница по съёмочной площадке раскрыла личный потенциал сполна. В образе томной, изнывающей желанием нимфоманки Ана де Армас органична так же, как при демонстрации характера истерика-виктима, который желает быть наказанным через подавление и холодный контроль.

Важно, что в этой психологической плоскости развивается весь конфликт «Глубоких вод». И, если бы Эдриан Лайн уделил большее внимание действию, сместив акцент с внутренней динамики на внешнюю, история потеряла бы свой драматизм.

Первая публикация: "Люмьер". Журнал о кино, 23 августа 2022 г.